Где обитают души умерших младенцев?

Если воздаяние благ делается по справедливости, то в числе каких будет окончивший жизнь в младенчестве и в продолжении сей жизни не сделавший ни добра, ни зла, чтобы за сие сделано ему было воздаяние по достоинству? На сие... отвечаем, что ожидаемое благо хотя по природе свойственно человеческому роду, однако же оно же самое в некотором смысле называется и воздаянием. И сия мысль уяснится опять тем же примером. Предложим в слове, что два человека имеют зрение, постигнутое каким-то недугом, и один из них с большим тщанием предал себя врачеванию, перенося все предписания врачебного искусства, как бы трудны они ни были; а другой пусть до невоздержности расположен будет к баням и употреблению вина, не принимая от врача никакого совета и к сохранению здравия глаз. Посему, смотря на конец, постигающий того и другого, говорим, что оба достойно восприемлют плоды своего произволения, именно один — лишение света, а другой — наслаждение светом. Ибо, что по необходимости следует, то по неточному словоупотреблению называем воздаянием. Это можно сказать и на вопрос о младенцах; наслаждение оной жизнью свойственно человеческой природе; но как всеми почти живущими в плоти обладает болезнь неведения; то очистивший себя надлежащими  врачеваниями и как бы гной, какой с душевного ока смывший неведение, достойно пользуется выгодою рачения, вступая в жизнь для него естественную, избегающий же очистительных средств добродетели и обольстительными удовольствиями болезнь неведения делая в себе неисцельною, по противоестественному расположению, отчуждаются от того, что естественно, и делается неимеющим части в свойственной и приличной нам жизни; не искусившийся же во зле младенец, поскольку душевным очам его никакая болезнь не препятствует в причастии света, пребывает в естественном состоянии, не имея нужды в очищении к восстановлению здравия, потому что в начале не приял в душу болезни.

И мне кажется, что настоящий образ жизни по некоторому сходству и близок у него с жизнию ожидаемою. Ибо как первый младенческий возраст воспитывается насыщаемый сосцем с молоком, потом за сею пищею следует другая, сообразная возрасту, свойственная и пригодная питаемому, пока не придет он в совершенство, так, думаю, и душа свойственной естеству ее жизни приобщается в некотором порядке и в последовательности всегда посредством приличного ей, сколько вмещает и может, приемля предлагаемое в блаженстве <...> Невозможно сказать, что в одинаковом состоянии муж и младенец, если и никакая болезнь не коснулась ни того, ни другого из них (ибо как ощутят равное услаждение непричащающиеся одного и того же); напротив того, хотя о муже и о младенце подобным образом говорится, что не страждут какою-либо болезнию, пока тот и другой не подлежит страсти, однако же наслаждение приятным неодинаково в них совершается (мужу можно увеселяться словами, быть первым в делах, с похвалою проходить начальственные должности; прославляться благодеяниями нуждающимся, сожительствовать с супругою, если найдется ему по сердцу, управлять домом, иметь все приятности, какие только можно находить в преходящей сей жизни, занимательные для слуха и для зрения, ловли, бани, телесные упражнения, пиры, забавы, и если еще есть что иное сему подобное; а младенцу забава — молоко, объятия кормилицы и тихое движение, наводящее сон и услаждающее; другого же веселия, которое было бы выше сего, несовершенство возраста не имеет возможности и вместить). Сим образом, воспитавшие души добродетелию в настоящей жизни и, как говорит Апостол, обучившие духовные чувствия свои, если переселятся в оную бесплотную жизнь, то соответственно тому навыку и той силе, какие приобретены, причастятся божественного наслаждения, больше или меньше, по настоящей силе каждого, участвуя в предлежащих благах (см.: 2 Пет. 1, 5—8). Душа же, не вкусившая добродетели, хотя пребывает непричастною зол, следствий греха, как вначале еще необъятая недугом порока, в той жизни, которую предшествующее слово определило состоящею в богопознании и в общении с Богом, столько участвует на первый раз, сколько вмещает питаемое, пока, как бы некоею приличною снедию, приведенная в мужество созерцанием Сущего не соделается вместительною для больших, свободно в обилии, причащаясь действительно Сущего.