Мне было около восьми лет, когда я впервые начал задумываться о вещах вечных и непреходящих. Наша семья не отличалась набожностью, даже, скорее, наоборот, была противником всего религиозного. Папа бывший партиец никогда не упускал случая выкинуть какую-нибудь шутку в адрес Бога, а часто и себя называл Богом. Надеяться и доверять он мог только себе и вообще человеку, как понятию самодовлеющему и не нуждающемуся в какой-то сверхъестественной помощи.
Но в смысле чисто человеческом он был человек надежный и верный, как говорится — человек слова и чести, патриот и весельчак. Таким вещам, как долг и ответственность он меня научил.
Но Благая весть уже несколько тысячелетий во всю звучала в мире. Не прошла она и мимо моих ушей. Я где-то слышал о Иисусе Христе, о Церкви, о Боге. Но что означали все эти понятия я не имел представления. И тогда мне пришла мысль побывать в православном храме. Этот рассказ о том, как я осуществил эту задумку.
А началось все с того, что у нас с отцом защел разговор про жертвенность. В очередной раз высказывая мне свое недовольство про игры на компьютере он сказал: «Сань, уткнувшись в этот монитор, ты живешь только для себя, а не для нас. А ты должен жить для семьи, раз ты ее часть. Это и есть пожертвовать что-то для общего блага. Уловил?» Я нажал на паузу и посмотрел на него: «Пожертвовать?», — спросил я удивленно. «Да, — ответил отец, — то есть отдать что-то свое, часть своего времени, сил, способностей, часть себя. Понимаешь?» Я еще больше задумался. Тогда отец пояснил: «Ну, например, помыв посуду, ты покажешь, что ты уже не ребенок и тебя волнует то, что происходит в семье». «А-а-а, вот ты о чем, — вздохнул я и принялся играть дальше, — так бы сразу и сказал. Этим мама занимается. А я даже до умывальника не достаю». «Есть много всего другого», — начал было отец, но я уже полностью погрузился в виртуальную реальность и не слышал его слов.
Однако несколько дней спустя по телевизору шел репортаж про церковную жизнь. И я впервые увидел внутреннее убранство православного храма. Оно меня поразило! Такой красоты я еще нигде не видел: все золотое и серебрянное, повсюду зажженые свечи и люди крестятся. Я смотрел, как завороженый. Разговор шел про то, что церковная свеча — это жертва Богу и священник рассказывал о том, каким может быть жертвенный подвиг христианина. Я не понял его слов, но то, что свеча — это жертва Богу, крепко отложилось у меня в памяти. И тогда у меня созрел план — я решил пожертвовать Богу свечу, на которую сам найду деньги.
В тот вечер лежа на кровати в темноте, я первый раз помолился Богу. Сложив руки замочком я сказал: «Бог, я хочу подарить Тебе свечу. Это будет моя жертва Тебе. Я сам ее куплю и принесу в храм. Я знаю, что такое жертва, мой папа меня научил». Вспомнив о храме, я немного подумал и добавил: «Это будет первый раз, когда я приду в храм, и я не войду в него без моего подарка». Я решил, что первый раз идя в гости, нельзя прийти без подарка. И этим подарком будет моя свеча.
Было лето и я отдыхал от школы. Через несколько месяцев меня ожидал третий класс. Поэтому проснувшись с утра, я начал думать где взять деньги. Просить у родителей я не хотел, папа бы отругал меня за эту затею. Но даже не в этом было дело. Я хотел, чтобы это в полном смысле была жертва — моя свеча купленная на мои деньги. И тут я вспомнил, как видел людей, собирающих на улице бутылки и сдающих их в пункт приема стеклотары. На этом я и решил остановиться.
После завтрака я отпросился на улицу. Взяв с собой пакет, я умчался из дома окрыленный своей детской мечтой. На улице было тепло и солнечно, облака еще не успели приползти и небо было чистое. Я стал бегать по дворам, заглядывал в мусорные контейнеры, обнюхал все ларьки, чуть не попал под машину. И, наконец, через час собрал полпакета бутылок. «Думаю, хватит», — сказал я сам себе и направился к большому универсаму, где, как я знал, принимали бутылки.
Зайдя в очередной двор, я наткнулся на группу ребят, которые сидели на лавочке и курили. Они были чуть постарше меня и я, к сожалению, их знал. Мама их называла «бандой» за их образ жизни. Кто-то из них не имел дома и родителей, другие просто слонялись с ними считая, что это «круто» иметь друзей не связанных никакими правилами.
Они сразу обратили на меня внимание, так как уже не раз приставали ко мне.
— Смотрите кто идет!, — воскликнул старший из них. Его все называли «клыком» за его фамилию Клыковский. Ребята в миг обступили меня и принялись рассматривать.
— Что это тут у нас? Они залезли в пакет. «Бутылки!». — воскликнули они и принялись хохотать.
— Что, мама денег на конфеты не дает? «Да нет, это же начинающий гринписовец!» — и они засмеялись еще громче. Они разобрали все бутылки и принялись разбивать их о металлические качели, которые были во дворе. Один из них швырнул бутылку в дерево, но она отскочила от него и попала в стоящую рядом машину, у которой сразу же сработала сигнализация. Услышав пронзительный визг сирены, банда бросилась врассыпную. Я остался один на один со своим горем. Хотелось заплакать, но страх от встречи с этими пацанами не давал этого сделать. Вдруг из какого-то окна раздался крик: «Эй ты, а ну стой!» Я обернулся и увидел, что кричат мне. Я сжал пакет в руках и что было мочи бросился бежать. Хотя и не я попал в машину, но сейчас этого никому не докажешь. Решение убежать явилось как-то само собой.
Пробежав без остановки весь путь, я влетел в свой подъезд. Весь тот день я ходил как пришибленный. Сначала я корил себя за то, что вошел в тот двор, но потом додумался до того, что решил, что Богу не нужна моя жертва. «Почему Он так устроил, почему не помог?» — крутились у меня в голове неразрешимые вопросы. И я уже решил было оставить эту затею, если бы не отец. На ужине я долго не мог попасть вилкой в горошину на тарелке. Отец смотрел-смотрел и, наконец, говорит: «А ты упрямый, прям как твой папа. Вот так и в жизни, сынок, после одной неудачи всегда можно попробовать еще раз».
Эти его слова были откровением свыше! И на следующий день было решено повторить попытку.
Пробегав несколько часов по городу, я набрал-таки нужное количество бутылок. При этом всячески остерегался встречи со вчерашними «знакомыми». И вот, момент истины — у меня в руках деньги. Это было что-то новое. У меня еще не было своих денег, тем более мной самим заработанных. Я мог купить что захочу. Подойдя к ларьку, я бросил горящщий взгляд на яркое разнообразие шоколадных этикеток и жевачек, конфет и соков. Но мысль о том, ради чего все это начато быстро привела меня в порядок.
Я прикинул, что успею до обеда купить свечей и отнести их в храм. Словно метеор я бросился в универмаг. Там, я когда-то видел, продавали свечи. И точно, — на прилавке лежали упаковки разноцветных свечей. Их не продавали поштучно, а только в пачках. Но мне было все равно, так как денег хватало на несколько пачек. Я тогда совершенно не понимал разницы между церковной свечей и простой бытовой. Все еще было впереди.
Я вышел из магазина и направился к ближайшей церкви. Нужно было пройти порядочное расстояние, но меня это не останавливало. Я как завороженный смотрел на комплект желтых свечей и весь мир ликовал со мной. Я даже подпрыгивал от счастья, от предвкушения исполнения моего детского обета и уже представлял, как зайду в красивый храм, как зажгу свечу, как вдруг между двумя домами я увидел вчерашнюю банду. Они вытаскивали содержимое из карманов какого-то пойманного мальчика. Я даже не успел ничего подумать, как они подобно пчелам обступили меня.
— А вот и наш бутылочник, — захохотали они, — Деньги есть, показывай. Они стали шарить по моим карманам. А я зажал упаковку за спиной и думал только об одном — лишь бы оставили свечи. Но спрятать их было невозможно.
— Что это, смотрите, свечи? А ну давай сюда.
— Нет!, — закричал я, — отдайте! Но двое ребят схватили меня под руки и крепко держали. Клык разорвал упаковку и поджег одну свечу.
— Смотрите как горит, — смеялся он и стал плавить свечу капая на землю. Вместе с парафиновыми каплями на асфальт капали и мои слезы отчаяния. «Отдай, — кричал я сквозь плач, — отдай, отдай!» Но это только забавляло их. В порыве неудержимого смеха они стали капать свечей мне на правую кисть руки. Я не мог ничего сделать и только ревел. Пока двое держали меня за руки, Клык одну за одной сжег все мои свечи. Напоследок они взяли у меня оставшиеся от свечей деньги и убежали.
Это был конец. Я сидел на земле и заливался слезами. И, казалось, весь мир плакал со мной. Опять ничего не вышло, почему же так? Почему? Вот уроды, — думал я, — что им от меня нужно?
Просидев какое-то время, я встал и медленно побрел без цели. В своей безмерной скорби я не смотрел вперед, а только себе под ноги. Они сами шли куда-то, а я все еще хныкал и отдирал прилипший к руке парафин.
Минут через десять я поднял глаза и к своему удивлению увидел, что стою перед храмом. Большой великолепный собор Преображения Господня с семью куполами поражал своим величием! Он был голубого цвета, а на его куполах горели золотые звезды. Я во все заплаканные глаза смотрел на это чудо света. Мы не были с родителями в этой части города и про этот собор я слышал только из чьих-нибудь разговоров и только один раз видел его издалека в туманной дали. Но вблизи он казался просто великаном, одетым в голубую порфиру.
У меня появилось желание войти внутрь, и я уже начал подниматься по ступеням паперти, как вдруг остановился. Я совсем забыл про свой обет — в храм первый раз я обещал Богу войти только со свечей. Но свечей не было и я не знал что делать. Я стал ходить и думать и уже два раза обошел вокруг собора, несколько раз обшарил свои карманы в надежде найти хоть часть своих денег. Но там было пусто, как и у меня в желудке. Приближался обед и надо было срочно возвращаться домой. Но что-то останавливало меня, что-то не давало мне уйти. Желание войти внутрь становилось все сильнее, так, что я раздваивался. Наконец, я сдался перед этим непреодолимым желанием и двинулся к входной двери.
Первая дверь оказалась очень массивной, так, что я с большим трудом смог ее открыть. Войдя за нее, я очутился между двумя дверями и сквозь стекло второй двери увидел внутреннее убранство храма, который в это время был пустым. Оно было таким же, как по телевизору, и я припал к стеклу рассматривая эту красоту. В храме было множество горящих свечей, большие иконы величественно возвышались и смотрели на тебя сверху. Я даже открыл рот от удивления, отчего стекло запотело и мне стало не видно. И тогда я решил войти внутрь. При этом я подумал: «Прости меня, Бог, я не выполнил того, что обещал Тебе».
Взявшись за вертикальную ручку, я навалился на нее и вмиг оказался внутри. Вторая дверь была гораздо легче первой и без труда поддалась даже детской силе. И в этот момент произошло непонятное — в своей руке я увидел свечу. Это была самая настоящая небольшая церковная свеча. Как оказалось, кто-то поднял ее с пола и поставил вертикально на вытянутую дверную ручку, чтобы следующий входящий в храм мог взять ее с собой. И этим входящим оказался я.
Я стоял со свечей в притворе и только моргал от удивления. Поднеся поближе, я рассматривал свечу и все еще не мог поверить в происходящее. Свеча оказалась восковой и издавала приятный сладкий запах. Я не мог нанюхаться и даже, не удержавшись, попробовал ее на вкус.
«Вот это да, — думал я , — значит у меня получилось!» Я прошел в храм. Какое-то время я ходил по пустому храму и разглядывал обстановку. Наконец я остановился перед большой красивой иконой. С изображения на меня смотрело доброе лицо какого-то Человека. Его длинные волосы свободно свисали до плеч, а взгляд был полон любви. Своим добрым взглядом Он расположил меня к Cебе и я решил поставить свечу Ему. «И-и-сус Хрис-тос», — с трудом прочитал я на иконе едва разборчивый текст. Приподнявшись на носочки, я зажег свечу от другой свечи и поставил на подсвечник. При этом я сказал: «Иисус Христос, скажи Богу, что я выполнил свое обещание и пришел в Его храм со свечей. Правда, я не покупал ее. У меня отобрали деньги. А эту свечу я нашел здесь, когда вошел в храм». Это была моя первая молитва в храме.
Уже спустя много лет я прочитаю у святых отцов, что всякому благому делу либо предваряет, либо последует искушение. И с этой святоотеческой мудростью мне посчастливилось познакомиться уже в детском возрасте.
11 декабря 2012 г
Рассказы — иеромонах Роман (Кропотов)
